Не люблю я писать умные слова, есть много тех, у кого это лучше получается. Но иногда все же дернет черт, и не могу удержаться.
Поэтому поумничаю местами чужими мыслями на тему тревоги невротической, т.е. для человека неестественной.
Ролло Мэй определил невротическую тревогу как:
реакцию на угрозу, которая
1) неадекватна объективной опасности,
2) включает в себя вытеснение (диссоциацию) и другие проявления интрапсихического конфликта и следовательно,
3) человек ограничивает какие-то свои действия или сужает поле своего сознания с помощью различных механизмов — подавления, развития симптома и других невротических защитных механизмов.
А сейчас человеческим языком по пунктам.
Тревога (держим в уме, что невротическая) действительно по своей интенсивности не соответствует реальной угрозе. Так как проявляется она в конкретных страхах, то именно по ним можно оценить адекватность реакции. Например, Петя боится выходить на улицу потому, что думает, что на него может напасть волк. В условиях городской жизни это представляется мне мало вероятным. Тем не менее Петя сузил пространство своей жизни до 40 кв. метров. Адекватно? Не думаю.
Другое дело, если Петя работает лесником, живет один в лесу и не может с уверенностью сказать попадет ли домой к себе или к волку (допустим средств защиты у него нет).
При этом субъективно (т.е. по мнению самого городского Пети) опасность действительно так высока, что выходить из дома он может только в компании смелых проводников.
Идем дальше, даже если мы поймем все про Петин страх волков, мы мало что поймем про его тревогу. Потому что причиной тревоги является внутренний конфликт, который в силу своей невыносимости вытесняется Петей из сознания. Этот факт также объясняет почему тревога буквально парализует нас — мы не можем найти причину, источник страха. А, следовательно, не можем никак повлиять на чувство ужаса, прекратить его.
У страха есть объект и его можно избегать — тревога окутывает нас и может «напасть» с любой стороны.
Петя не смог противостоять своей тревоге и развил то, что Р. Мэй называет невротическим защитным механизмом.
Конфликт в основе тревоги.
Что это за загадочный внутренний конфликт, имеющий такие масштабные последствия?
Р. Мэй понимает его как дисбаланс «личность-взаимоотношения»:
По мере развития младенца и ребенка он все больше отделяется от родителей. Если взглянуть на развитие ребенка с индивидуального полюса диалектики взаимоотношений, то рост заключается в уменьшении зависимости от родителей и в развитии способности опираться на свои собственные силы. Если же взглянуть на этот процесс с социального полюса, то рост ребенка есть строительство взаимоотношений с родителями на новом уровне. Задержка развития любого полюса этой диалектики приводит к зарождению психологического конфликта, который вызывает тревогу. Когда существует только «свобода от» без уравновешивающих ее взаимоотношений, возникает тревога одинокого бунтаря. Когда же есть зависимость от других без свободы, возникает тревога человека, который слишком сильно привязан к другим и не может жить вне этого симбиоза. Когда человек теряет способность полагаться на свои силы, каждая новая ситуация, которая требует от него самостоятельного поступка, несет в себе опасность.
Тревога неразрывно связана с враждебностью: в первом случае по отношению к тем, кто, по мнению ребенка, является причиной его одиночества; во втором случае к тем, кто, как кажется, подавляет способности и ограничивает свободу. Агрессивные чувства усиливают конфликт, а следовательно и тревогу.
Например, в детстве родители с Петей никогда не играли, относились к нему пренебрежительно и вообще проявляли мало интереса к его существованию. Петя думал, что он неинтересный, не значимый и вообще «какой-то не такой».
Ребенку крайне трудно признать, что родители просто его недолюбливали (или не любили вовсе). Что родители были недостаточно хорошими родителями. Чаще всего такие мысли невыносимы, потому что родители — боги, даровавшие жизнь. Они гаранты безопасности ребенка, от них зависит его жизнь и после рождения. Ребенок уязвим и зависим. При этом он чувствует нелюбовь родителей и как любое живое существо реагирует враждебностью.
Как может он признаться себе в том, что ненавидит тех от кого зависит и кого «должен» любить?
Поставила должен в кавычки чтобы подчеркнуть, что это долженствование навязано нам обществом, а в некоторых ситуациях не любить родителя гораздо здоровее.
Взрослый Петя мог бы послать куда подальше таких «благодетелей», но маленькому никуда не деться и он остается в ситуации неразрешимого конфликта. И в этот момент Петя начинает вытеснять свои неудовлетворенные потребности или нереализованные способности из сознания, ощущая беспомощность и усиливая конфликт.
Не будем казнить родителей.
Если вы уже скрежещете зубами, то спешу вас огорчить — реальность такова какова. И отнюдь не «плохие» родители являются причиной всех ваших бед.
Невротическая тревога возникает не по вине «плохой» матери, выражаясь словами Салливана, а из-за того, что ребенок постоянно сомневается, «хорошая» у него мать или «плохая».
Р. Мэй в своем исследовании выделил три типа родительского отношения:
- родитель отвергает ребенка и этот факт признается обоими сторонами;
- родитель отвергает ребенка, но маскирует это фальшивой любовью;
- родитель любит ребенка и ведет себя соответственно.
Именно второй вариант вызывает тревогу у детей, т.е. не открытое отвержение родителями, а именно невозможность признания этого отвержения. В этом случае ребенок окружен фальшью, ему трудно доверять близким и себе насчет испытываемых чувств, насчет того, что происходит. Тут же возникают нереалистичные ожидания ребенка по отношению к родителям.
Что со всем этим делать?
Почему-то вспомнился Мигель де Сервантес:
Живи по правде — вот самая лучшая проповедь.
Что тут прибавишь? Но я все же рискну.
Признать реальность, здесь и сейчас, уже став взрослым человеком хоть и сложно, но все же много легче чем, там и тогда. Выйти из своих фантазий и перестать ждать того, чего может никогда и не получишь от близких, а может…кто знает. Всякое бывало. Начать жить настоящим, ведь:
конструктивное разрешение внутреннего конфликта заключается в актуализации способностей человека в контексте взаимоотношений с окружающими.
Т.е. реализовывать себя в настоящих отношениях. Значит открываться и рисковать, быть уязвимым, быть в близости. Это ведь и есть жизнь.
Тревога — часть нашей жизни и бежать от нее так же бессмысленно как надеяться, что тебя не съест лев, когда твоя голова лежит у него в пасти.
Она, как температура, служит показателем борьбы внутри нас. Тогда мы можем искать причину повышения температуры, расширяя осознавание: каким ценностям угрожает опасность? какие конфликты лежат между целями и их достижением? Ответив на эти вопросы, мы можем либо изменить цели, либо пересмотреть ценности и двигаться к достижению «ответственно и реалистически». Двигаться вперед вопреки, несмотря на.
Вот, пожалуй и все.
Знаю, звучит противно легко, а на деле все конечно сложнее. Идти этот путь с кем-то, кто может чуть лучше ориентируется на местности, легче, чем в одиночку.
